Стратагемы - Страница 87

Реалии войны с греками достаточно быстро заставили Ксеркса отказаться от показного благородства. Первая проба сил произошла в Фермопильском ущелье.

Греческую группировку возглавлял спартанский царь Леонид, в состав его войска входили 300 спартанских гоплитов, 1000 тегейцев и мантинейцев, 1120 человек из Аркадии, 400 из Коринфа, 200 из Флиунта, 80 – из Микен, 700 феспийцев и 400 фиванцев, 1000 фокийцев и опунтских локров со всем их ополчением, всего около 6000 человек. Соотношение численности примерно составляло 1 к 17 не в пользу греков.

Четыре дня Ксеркс велел выждать, всё ещё надеясь, что спартанцы обратятся в бегство. Наконец на пятый день, так как эллины всё ещё не думали двигаться с места, но, как он думал, продолжали стоять из наглого безрассудства, царь в ярости послал против них мидян и киссиев с приказанием взять их живыми и привести пред его очи. Мидяне стремительно бросились на эллинов; при каждом натиске много мидян падало, на место павших становились другие, но не отступали, несмотря на тяжелый урон. Тогда, можно сказать, всем стало ясно, и в особенности самому царю, что людей у персов много, а мужей среди них мало. Схватка же эта длилась целый день.

Получив суровый отпор, мидяне вынуждены были отступить. На смену им прибыли персы во главе с Гидарном (царь называл их „бессмертными“). Они думали легко покончить с врагами. Но когда дело дошло до рукопашной, то персы не добились большего успеха, чем мидяне, но дело шло одинаково плохо: персам приходилось сражаться в теснине с более короткими копьями, чем у эллинов. При этом персам не помогал их численный перевес. Лакедемоняне же доблестно бились с врагом и показали свою опытность в военном деле перед неумелым врагом, между прочим, вот в чём. Всякий раз, когда они время от времени делали поворот, то все разом для вида обращались в бегство. При виде этого варвары с боевым кличем и шумом начинали их теснить. Спартанцы же, настигаемые врагом, поворачивались лицом к противнику и поражали несметное число персов. При этом, впрочем, погибало и немного спартанцев. Так как персы никак не могли овладеть проходом, хотя и пытались штурмовать отдельными отрядами и всей массой, то им также пришлось отступить.

Во время этих схваток царь, как рассказывают, наблюдал за ходом сражения и в страхе за своё войско трижды вскакивал со своего трона. Так они бились в тот день. Но и следующий день не принёс варварам удачи. Варвары нападали в расчёте на то, что при малочисленности врагов они все будут изранены и не смогут уже сопротивляться. Эллины же стояли в боевом строю по племенам и родам оружия, и все сражались, сменяя друг друга. А персы, увидев, что дело идёт не лучше вчерашнего, вновь отступили.

Между тем царь не знал, что делать дальше. Тогда явился к нему некий Эпиальт, сын Евридема, малиец. Надеясь на великую царскую награду, он указал персам тропу, ведущую через гору в Фермопилы, и тем погубил бывших там эллинов. Ксеркс же принял предложение Эпиальта и тотчас, чрезвычайно обрадовавшись, послал Гидарна с его отрядом бессмертных. Персы вышли в тыл греческой группировке. После этого войско греков разделилось: часть его ушла и рассеялась, причём каждый вернулся в свой город; другие же, и с ними Леонид, решили оставаться.

Спартанский царь шёл на эту войну с целью умереть, ибо когда спартанцы воспросили бога об этой войне (ещё в самом начале её), то Пифия изрекла им ответ: или Лакедемон (Спарта) будет разрушен персами, или их царь погибнет.

Вместе со спартанцами остались 700 феспийцев под командованием Демофила, сына Диадрома и 400 фиванцев под начальством Леонтиада, сына Евримаха.

Дальнейшее развитие событий описано в двух источниках.

Герадот пишет, что Ксеркс совершил жертвенное возлияние восходящему солнцу. Затем, выждав некоторое время, выступил около того часа, когда рынок наполняется народом. Такой совет дал царю Эпиальт. Ибо спуск с горы скорее и расстояние гораздо короче, чем дорога в обход или подъём. Наконец полчища Ксеркса стали подходить. Эллины же во главе с Леонидом, идя на смертный бой, продвигались теперь гораздо дальше в то место, где проход расширяется. Ибо в прошлые дни часть спартанцев защищала стену, между тем как другие бились с врагом в самой теснине, куда они всегда отступали. Теперь же эллины бросились врукопашную уже вне прохода, и в этой схватке варвары погибали тысячами. За рядами персов стояли начальники отрядов с бичами в руках и ударами бичей подгоняли воинов всё вперёд и вперёд. Много врагов падало в море и там погибало, но гораздо больше было раздавлено своими же. На погибающих никто не обращал внимания. Эллины знали ведь о грозящей им верной смерти от руки врага, обошедшего гору. Поэтому-то они и проявили величайшую боевую доблесть и бились с варварами отчаянно и с безумной отвагой.

Большинство спартанцев уже сломало свои копья и затем принялось поражать персов мечами. В этой схватке пал также и Леонид после доблестного сопротивления и вместе с ним много других знатных спартанцев. Много пало там и знатных персов; в их числе двое сыновей Дария – Аброком и Гиперанф. Итак, два брата Ксеркса пали в этой битве. За тело Леонида началась жаркая рукопашная схватка между персами и спартанцами, пока наконец отважные эллины не вырвали его из рук врагов (при этом они четыре раза обращали в бегство врага). Битва же продолжалась до тех пор, пока с тыла не подошли персы Гидарна. Заметив приближение персов, эллины изменили способ борьбы. Они стали отступать в теснину и, миновав стену, заняли позицию на холме. Здесь спартанцы защищались мечами, у кого они ещё были, а затем руками и зубами, пока варвары не засыпали их градом стрел, причем одни, преследуя эллинов спереди, обрушили на них стену, а другие окружили со всех сторон.